Изгой: Начало пути - Страница 59

Мы поднялись на крыльцо, Руна постучала. Через минуту дверь распахнулась наружу, заставив нас отойти, и на пороге появился старик. Полноватый, розовощёкий, улыбающийся.

— Ко мне? — спросил он, и мы оба кивнули, хотя, по моему мнению, вопрос был наиглупейшим.

Старик задумался, покашлял многозначительно.

— Я забесплатно не лечу.

— Заплатим, — коротко ответила Руна, и старик тут же посторонился, освобождая проход.

— Входьте.

Когда мы минули сени и оказались в просторной светлице, старик обратился к Руне.

— Здоровье пошаливает, сестрица? Спина, сердечко?

— Да типун тебе на язык, — буркнула Руна и рукой указала на меня. — Вот парня подлечи. Ранили его вчера, всю ночь бредил. Травы нужны, чтоб тело укрепить.

— Тело духом крепко, — с пафосом проговорил дед, а Руна в ответ хмыкнула.

— Дух он в боях укрепит. Ты телом займись. Трава-ползень есть?

— Как же не быть, — дед подошёл ко мне, заглянул в левый глаз, потом в правый. — И выворотень-трава есть, и порошок из печёнки болотной щиллы. А к вечеру и в баньку можно, в первый пар лежьма, а во второй хлестмя. Разом плохое из тела выйдет.

— Смотри палку не перегни, — недоверчиво проговорила Руна.

— Не в первой мне, так что не сумлевайся, сестрица. Дюжина кирамов за всё про всё.

Дед повернулся к дальнему углу, где на высоком столике стояла деревянная статуэтке Номана и перекрестил лицо по-ольджурски, двумя пальцами. Лоб, подбородок, левая щека, правая. Повисла многозначительная пауза.

— Два золотых, если он завтра будет здоров, как крог, — наконец, оборвала её Руна, и лекарь тут же обернулся.

— Будет, будет, сестрица. Не в первой мне, и не таких здоровыми делал. За то и люди уважают.

И понеслось. Сняв пояс с ножнами и разувшись, я прошёл в «кабинет». Присел на стоящую у стены широкую лавку. Выпил пару горьких настоек, кинуло в жар, вырубился. Ненадолго, правда. Вскоре очнулся укрытый толстым шерстяным одеялом и был почти полностью растёрт поверх обильного пота мазью. На этот раз, слава Номану, приятно пахнущей. Хлебнул ещё какого-то зелья, снова завалился спать.

А вечером банька. Шипящие камни, окутывающий жар, пот льющийся потоками. А дед не унимался. Едва я выполз из парилки, как он окатил меня ледяной водой из ушата.

— А-а-а! — заорал, не сдержавшись. — Твою сурдетскую мать! Чревл, тебя раздери!

— Чувствуешь бодрость в теле? — спокойно спросил дед, пропустив крик и ругательства мимо ушей.

— Предупреждать надо, — зло буркнул я в ответ, съёжившись. — Что это за лечение? Это издевательство, а не лечение.

— Ты больше помалкивай, помалкивай, — дед во весь рот улыбнулся. — Не трать силу на пустомелие. Как? Остыл? Вижу, остыл. Ну тогда-ть обратно давай, — он схватил с деревянной скамьи пышный веник из веток. — Второй раз хлестмя.

Глава двадцать седьмая

Ольджурия, Южный Доргон, Алькорд

Ратрун взял десять золотых, наложил на Литу заклинания «восстановление» и «сон», и та проспала целых двое суток. Но даже после этого он рекомендовал не беспокоить девочку в течение ещё трёх-четырёх дней. По его словам выходило, что это вообще удивительно — не обладающая магическим даром смогла предсказать, пропустив через себя силу амулета Вальтийских тафий.

— И как она только выдержала? — задал он риторический вопрос, когда Лита погрузилась в сон, после двух целительных плетений.

А вот Агри не выдержал.

Он снова устроил Лите допрос, как только та проснулась. Ничего нового девчонка сказать не могла, а лишь повторила ему и так уже слышанное от Вистуса и от неё же самой несколько дней назад. У самого же Агри новости появлялись каждый день, однако рассказывать их Лите он не стал. Слишком плохими были.

Когда Лита в очередной раз провалилась в глубокий сон, жадно умяв тарелку наваристого бульона, главарь собрал на кухне общий совет. Никого, кроме всё тех же Вистуса и Локса больше не было, хотя, в шайке числилось шестеро человек. Пятый член шайки Аргольто был вытащен вчера вечером из Вирского канала распухший и изрядно изъеденный рыбами, а шестой — Витти-младший получил нож прямо в сердце сегодняшним утром. В таверне «У Греда».

— А Витти за что? — только и смог спросить карлик, вытирая платком помокревший от пота лоб. — Он ведь уже пять тридниц как отошёл от нас. Да и вообще завязал с делишками.

— Может, его просто? — осторожно спросил Локс. — Он же в этой таверне много раз драки устраивал.

— И вот ему вдруг кто-то отомстил за обиду? Да? — раздражённо перебил Агри. — Именно сейчас. Локс, сколько раз говорил тебе, не лезь в разговор, когда тебя не просят.

— Но…

— Локс, и вправду, — остановил смутившегося здоровяка Вистус. — Дай нам обдумать. — И как ты думаешь, Агри, кто это их? Гвардейцы? Молодчики Юрима? Люди Сквока?

— Юримовские, — Агри поиграл желваками. — В таверне узнали Карлама-длиннорукого. Он убивал. Всё-таки эти ублюдки пошли против воровских законов, чревл их раздери! Ты к скупщику ходил? — он посмотрел на уродца, подтянув к себе кувшин с вином.

— Ринесто сказал, что никакого сосуда и в помине не было, — карлик развёл ручками.

— Врёт, тварь, — буркнул Агри и наполнил стоящую рядом кружку. — Думаю, он уже продал кровь перекупщику. Ну ничего, я сам к нему схожу. Когда он почувствует холодное лезвие ножа на своём горле, сразу вспомнит и о сосуде, и о своих двух спиногрызах, которые без него протянут с голоду ноги. Вот только толку от этого никакого уже не будет. Ведь так?

Карлик снова увидел растерянный взгляд главаря, но теперь это не особенно удивляло. Время неумолимо шло. Лита говорила о двух десятицах, прошло семь дней. Треть срока. Ещё два раза по столько же и никого из них в живых не останется.